Что бы подумали вы, дорогие читатели, получив в предновогодней суете приглашение на «Торжественную церемонию, посвященную годовщине изгнания неприятеля из пределов России»? — я впала в ступор. Какой неприятель, какое изгнание?! 25 декабря, в Рождество? Я пропустила не только нападение неприятеля, но и изгнание? Слава Богу, речь оказалась о войсках Наполеона.

У нашего прошлого большое будущее
В.Шендерович

25 декабря 1812 года (6 января 1813 года по новому стилю) в городе Вильно российский император Александр I утвердил «высочайший манифест, о принесении Господу Богу благодарения за освобождение России от нашествия неприятельского».

И сегодня, 25 декабря 2016, вдруг решили торжественно отпраздновать события двухвековой давности. И не по новому стилю, как обычно. И юбилей такой подозрительно круглый — ровно 204 года. Господу Богу в Эрмитаже. Просто каждое слово за душу берет!

Понятно, что когда свыше дана установка гордиться победами, напоминать о врагах и всячески поднимать боевой дух, то одного безумия по поводу Великой Победы прошлого века мало, надо изыскать еще. Пошли в глубь веков. Грех не поехидничать над свежей новостью. Эдак можно и парад по случаю победы над Батыем.

— В жизни Пушкина еще так много неисследованного… Кое-что изменилось с прошлого года…
— В жизни Пушкина?
(Довлатов «Заповедник»)

С первой Отечественной, правда, как и со второй, все не совсем так, как преподносят в школе.

До 1812 Россия в коалиции неоднократно нападала на Францию (вспомните хотя бы князя Андрея на поле Аустерлица или Суворова в Альпах) — мы не вспоминаем о своих поражениях и агрессиях, действительно, зачем о грустном (тысячи наших солдат, заблудившихся в Европе, для разговора о воинских доблестях не годятся), а вот когда в результате такой политики враг у ворот — тут уж нашему гневу и доблести удержу нет. В 1812 случилась еще не великая, но Отечественная (правда, название это война получила через 30 лет уже при Николае, когда очередной раз понадобились громкие победы прошлого в связи с громкими провалами настоящего, а участников — иных уж нет, а те в Сибири). Ну да, история.

Опять же, видимо, больше-то сейчас благодарить народу особенно не за что — время копнуть поглубже.

Ваше Высочество, сначала намечались торжества. Потом аресты. Потом решили совместить. («Тот самый Мюнхаузен»).

Объявленное «благодарственное празднество» совпало с гибелью самолета. Флаг над Эрмитажем приспущен в память о погибших на пути в Сирию, под военный марш внесли победные штандарты пушкинской поры.
Директор Эрмитажа начал с крушения самолета и Сирии, потом зачитал фрагмент манифеста Александра I, потом не то оправданием, не то предостережением сказал «Мы на войне!» и объявил минуту молчания в память о погибших.
Признаюсь, мне, чтобы расклеить пласты времен и собрать мысли, минуты было мало. На какой мы сейчас войне? Рядом со мной, преисполненная гордости, стояла женщина с орденами (Великой Отечественной она явно не могла застать по возрасту. Среди ветеранов Бородинской битвы женщин не было. Для Сирии уже старовата…)
Но тут вступили священники, начался молебен.
Прессы было для Эрмитажа непривычно мало, в основном на зрелище пришли посетители музея, привлеченные военным оркестром.

Он так давно живёт, что времена слиплись: столпотворение какое-нибудь трупоносное вспоминать начнёт — и сам потом голову чешет, понять не может: по какому поводу его затоптать-то хотели? Невосстановимо. То ли Романов взошёл, то ли Джугашвили преставился… Туман.
Так и живёт в пластилиновом времени. Гитлера корсиканским чудовищем зовет: слава Богу, говорит, что зима была холодная… Засулич с Каплан путает, и кто именно был врач-вредитель — Бейлис или Дрейфус, определённо сказать не берётся.
С одним только предметом ясность: со светлым будущим. (В.Шендерович. Пластилиновое время)

Нынешние военные с историческими знаменами стояли смирно на фоне портретов Суворова и Потемкина. Певчие пели. Священник произносил молитву. Зрители активно крестились. Женщины почему-то сплошь с покрытыми головами в Фельдмаршальский зал Зимнего дворца. М.Пиотровский стоял одиноко поодаль, как часовой культуры. В арьергарде войны, на передовой достоинства. Кажется, только мы с ним не крестились в экстазе. Потом оркестр нашего военного округа сыграл два марша, отдали команду вынести знамена и объявили: «Торжественная церемония изгнания неприятеля из России закончена.»

Почему-то вспомнила реплику Зиновия Гердта на присуждение ему ордена за заслуги перед Отечеством IV степени: «То ли заслуги мои таковы, то ли Отечество…»

+8

Автор: Вера Соколинская

не в сети уже давно

Публикации