Нас стремительно накрывает третьей цивилизационной волной Тоффлера. На наших глазах меняется реальность! Громадный информационный поток, социальные сети, цифровые книги, дистанционная работа, скайп, постоянная подключенность к информации, миграции, стирание границ…- ветер перемен свистит в ушах.
Человеческая эволюция отстает от технологической. Люди воспринимают бурлящий поток как угрозу, всеми силами пытаясь удержать привычную реальность. «Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!», но цивилизация попривередлевее будет. Можно ухватиться за ветку и остаться в стороне от пугающего течения — остановить же поток невозможно. Людям кажется, что перемены несут в пропасть, и они пытаются во что бы то ни стало преградить им путь.
Можно сколько угодно убеждать, что печатная книга только и есть настоящая. Но конец гутенберговой эпохи очевиден. Да, еще многие, как бабушки, которые упорно ходят на почту за пенсией, будут читать только бумажное. И пусть! Думаю, печатные издания еще долго будут выпускать — но они неизбежно станут предметами роскоши и коллекционирования. Книжные полки останутся у тех, кто к ним привык, но они уже воспринимаются как ретро и почти антиквариат — библиотека в телефоне удобнее. Когда-нибудь печатные книги будут цениться, как сейчас рукописные. А вначале эры Гутенберга монастыри упорно поджигали типографии в борьбе за свою монополию на переписывание — не помогло. Можно, как школьные учителя упорно требовать именно бумажные 4 тома «Войны и мира» (а так же их прочтения школьниками), но лучше понять, что наступила другая эра, купить читалку с электронными чернилами и проститься с бумагой трепетно, сентиментально, как Гришковец в одноименном спектакле. Можно дожить, как привык. Это не стыдно. Просто надо признаться: не новое плохое, а я уже старый, не догоняю.
Многие продолжают считать, что на работу надо обязательно ехать. Но два часа в пробках, чтобы сесть за компьютер и выйти в интернет на другом конце города, бессмысленно. Нет, если хочется выйти из дома, встряхнуться, себя показать — на здоровье, только не стоит считать, что это необходимо.
Если вы всю жизнь ездили на работу, стояли у чертежной доски (кто мог подумать, что это когда-нибудь отомрет?), то нынешняя реальность не обессмыслила вашу жизнь. Не делай вы того, что требовало от вас время — не подошли бы мы к нынешним возможностям. Спасибо, кто своей пахотой позволил родиться новым поколениям, но настаивать, что и они должны привыкать к сохе — идиотизм.
Муж несколько лет убеждал, что фирме нужна система видеоконференций — все считали странностью босса, которому лень ездить в офис. Теперь не могут представить, как работали раньше.
В магазинах появились автоматы, заменяющие кассира. Граждане Евросоюза проходят границу без пограничников, прикладывая свой паспорт к турникету, как мы в метро. Электронный документооборот вошел в жизнь даже самых консервативных. Интернет-банк, бухгалтерские программы, портал гос. услуг…- медленно, несовершенно, но все движется к замене рутинной работы автоматизацией.
Люди, у которых дома домашний телефон, звонят по сотовому и удивляются вопросу, почему не отказались от городского.
Народ продолжает смотреть телевизор, удивляется, как мы живем без него. А я вспоминаю, как маленькая дочка возмущалась: «У бабушки такой допотопный компьютер, что на нем нельзя поставить то, что хочешь! Надо смотреть, что показывают, форменное издевательство!»
Рухнула последняя империя. Европа объединилась. Стерлись границы. Из паспортов убрали графу национальность. Рожденный в одной стране живет в другой и идентифицирует себя с третьей. Глобализация, открытые границы. Расстояния измеряются часами перелета. Можно чаще общаться с живущими по другую сторону океана, чем с соседями. Индивидуальные различия давно с лихвой перекрыли национальные.
Понятно, что для многих это ужас утраты своей идентичности. Они чувствуют себя потерянными на открытых просторах, хочется спрятаться за границами, четко обозначить, где свои и чужие. Но попытки остановить глобализацию напоминают сержанта, останавливающего поезд: «Поезд, стой, раз! Два!» Можно, конечно, проголосовать за Трампа, построить стену на границе, свернуть с общей дороги на в свою аутентичную, проголосовать за Брекзит (см. статьи Д.Травина); можно ратовать за родную лучину и исконно-посконные лапти против чуждых светодиодов. Эксперимент для думающих обречен, но не запрещено убедиться лично. Желающих выложить свой айфон, отключить интернет, оставить ключи от иномарки и наказать цивилизацию своим презрением, правда, не видно — но призывать-то никто не запрещает. Если уж хочется утешаться, что виноград зелен, пожалуйста. А лучше — покажите альтернативный пример. Вместе посмеемся.
Именно от страха перед новой реальностью люди пытаются вернуть прошлое. Бывших сограждан, бывшие территории, бывшую идеологию (последнюю или предпоследнюю) — дядюшка Ау, помнится, ходил осенью с плакатом «Дереву быть зеленым!». Как бы ни была трава зеленее в детстве, помолодеть вновь не удастся, вернуть былую страну как вырастить выпавшие зубы; вернуть под свое крыло повзрослевших детей, — преступно проверять это ценой войн и смертей.
Можно протестовать против ГМО, но не модифицированных семян уже не существуют.
Дело даже не в том, надо вернуться в СССР или нет — это невозможно. Как невозможно вернуться к экологически чистому гужевому транспорту. Цивилизация будет двигаться вперед: как бы ни препятствовали нефтяные гиганты, скоро настанет эра другого топлива, возобновляемых источников энергии.
Кому обидно иметь общих предков с обезьяной, будут возмущаться жизнью за периферийной планете — откажемся от Коперника и вернемся к Птолемею?
На наших глазах умирает норма. Меняются привычные институты. Если норма — это большинство, то неоспоримая норма уже — гражданский брак и неполная семья. Загляните в понятие «гендер» — вы изумитесь, как далеко прогресс шагнул от двух полов. У многих ощущение, что рушатся основы, земля горит под ногами. Они хотят их укрепить. И ладно бы собственным примером. Нет, запретом всего, чего не понимают. Пугает рак — закроем онкологию. Не будем говорить про СПИД — и его как бы и нет. «Раньше не было никакого СПИДа, рака, аллергии и гомосексуализма» — такому «мышлению» трудно возражать.
А еще можно протестовать против энтропии, теории эволюции. Попытки запретить гомосексуализм напоминают убеждение сограждан, что до открытия радиации ее не было. Помните мультфильм, где герои «38 попугаев» пытались совершить «Великое закрытие»? Раз есть открытие — должно быть и закрытие,- очень многие продолжают их дело. Если не заботиться об инвалидах, их не станет меньше, просто жизнь их будет ужасней (а случайный пьяный водитель — и вы среди них). Если не отдавать сирот в семьи (иностранцев, гомосексуалистов, одиноких и т.д.), то они так и не узнают семьи. Это все не вопросы: нравится /не нравится, нормально/ не нормально — это данность, которую нельзя отменить; можно лишь обсуждать, как лучше к ней приспособиться. Даже если мне не нравится гравитация, ее нельзя законодательно запретить. Я бы хотела, чтобы все были здоровы, но что делать с тем, что это не так?
Всем, кто готов костьми лечь за традиционную семью, посмотрите, как менялось понятие семьи и нормы! Сто лет назад под одной крышей жило несколько поколений (и не от хорошей жизни) — сейчас этого кошмара уже не хотел бы никто. Какой смысл сейчас в официальных штампах? Важно то, что люди считают важным. Можно устроить любую церемонию, а можно счастливо жить без них.
Идея инклюзивного образования, когда все дети (здоровые и особенные) учатся вместе у многих в нашей стране вызывает шок. Мы все равно придем к общей практике (хотелось бы, чтобы столь же подготовленными и не агрессивными).
Люди не справляются с развитием технологий — обвиняют технологии. Популярный сериал «Черное зеркало» — чистая технологофобия: фантазии как еще электроника может испортить нам жизнь. Топором можно убить человека, но чтобы этого не случалось не лицензии на топоры надо выдавать. Проще обвинить во всем инструмент, а не того, кто его использует.
Мы живем в удивительное время, когда технологии настолько стремительно идут вперед, что люди в испуге в своих социально-политических решениях пытаются вернуться назад. Нет, они не готовы отказаться от удобств, но закрыть границы, не пускать чужих, определить четко идеологию, какой должна быть семья, работа — ввести жесткие стандарты в жидком мире.
В мире, где у каждого есть виртуальный образ (иногда не один) ограничить интернет, пускать по паспорту. (В одном эпизоде «Черного зеркала» по IP адресу высылают группу захвата, — мечта наших правоохранителей:)
В мире социальных сетей и блогерства сажать за репосты, ограничивать информацию, цензурировать, карать за кощунство.
В мире, где основная продукция интеллектуальная — трудовые книжки, нормированный рабочий день, проверять дипломы.
В мире с огромными миграционными потоками ввести прописку, ограничить въезд/выезд.
В мире, где через спутник можно разглядеть номер на машине во дворе, где видео с дронов — привычная реальность — нагнетать шпиономанию.
В мире, который бесповоротно изменился, учить так, как учили в прошлом веке (а хотят вернуться еще дальше).
Многие покупают Windows, тратятся на лечение вирусов, когда есть бесплатная операционная система, для которой вирусов никто не пишет, потому что бесплатная. Понятно, за кем будущее. За открытым кодом! За волонтерством! За некомерческими проектами.
Наше образование продолжает собирать обучаемых в одном месте, в определенное время и пропускать через классно-урочный конвейер, отбраковывая нестандартных (без учета особенностей: восприятия, биологических ритмов, подготовки, способа переработки информации). Зачем преподавателю годами работать попугаем, когда можно один раз записать хорошую лекцию? Каждому ученику доступна вся информация, нужно только заинтересовать, сузить поиск, помочь выделить важное и научное, дать возможность задать вопросы. Мы продолжаем учить выводить крючочки, вместо слепой печати десятью пальцами. Решать типовые задачи вместо объяснения универсальных принципов. Обсуждать единый учебник — в мире, где набирает силу дистанционное обучение, широкополосное образование и еще бог весть какое. Мы продолжаем ругаться по вопросам «как», не договорившись на тему «зачем» и «чему». Наш консерватизм не остановит волну, он лишь подставит нас под ее удар.
Посмотрите на искусство. Мои дети уже не понимают, зачем ходить на выставки картин, которые можно в любой момент посмотреть дома. (Гришковец «Одновременно» про Лувр). Музеи уже начинают оцифровывать свои коллекции и выкладывать в свободный доступ (я не о наших музеях, которые пытаются заработать денег на каждой фотографии). Что дает просмотр подлинника, кроме снобизма знатоков?.. Успех «оживших полотен» показал, что экспонирование классической живописи только выигрывает от нового формата. Думаю, дальше это направление пойдет к разнообразию подборок (последовательностей выстраивания нарратива), музыки. Уже ценится в первую очередь то, что цепляет эмоционально, дает пищу к размышлению, к обсуждению. Классика прекрасна, но попытки ее консервации убивают интерес, мумифицируют. Интересны интерпретации, то актуальное, новое, что можно извлечь. И как бы ни ругали «издевательства над классикой», но только новый взгляд и заслуживает внимания. Прекрасная копия не нужна. Тошнотворно скучны классические спектакли! Только такой Шекспир, как в «Фунте мяса» БДТ, такие эксперименты с живописью, как на Киберфесте. «Искусство — это не вишенка на торте» (Т.Черниговская), это иной «способ складывать интеллектуальные объекты» (Высшая школа методологии А.Курпатова) Вот если относиться к классике настолько трепетно, что бояться трогать — забальзамировать ее, сохранить в закрытом саркофаге — она останется лишь для любителей древностей. В неизменном виде срок годности русской литературы, действительно, прошел (Невзоров). Искусство имеет смысл, когда с ним играют, когда его образы часть сегодняшней культуры.
Страх и растерянность людей понять можно, но необходимо понять, что пути назад нет, надо приспосабливаться к меняющемуся миру. Надо не тормозить развитие техники, а ускорить развитие человека!
Не надо быть пророком, чтобы видеть тенденцию (не судорожные попытки «тащить и не пущать»на обочине, а магистральный путь).
Отмирают привычные СМИ, на их место приходят каналы youtube, страницы конкретных людей, рассылки по интересам. Уйдет посредничество издательств. Мы уже видим ростки протребления (соединения производства и потребления). Отомрет авторское право (за невозможностью поставить границы распространения). Те, кто поймут это, начнут сами выкладывать свои проведения, как «Аквариум», блогеры или интернет-ресурсы.
Понятие национальности постигнет участь сословий и классов. История перестанет быть историей национальных государств и станет историей людей (Ирина Прохорова).
В больших городах невыгодно будет содержать машину: Uber дешевле и удобнее.
Перестанут, наконец, сдирать шкуры с животных (сейчас женщины одинаково любят зверюшек и мех). И не в результате обливания кровавой краской обладательниц шуб, а потому что искусственные легче, дешевле, практичнее, удобнее, разнообразнее.
Мир станет все более пестрым и вариативным. В нем терпимость, гибкость, адаптивность станут необходимыми условиями выживания. Или мы поймем это, или отгородимся от всего «загнивающего», повторив судьбу динозавров, единогласно проголосовав против эволюции.
+8
